Александр Вольпин
О сограждане, коровы и быки! До чего вас довели большевики...
...Но еще начнется страшная война, И другие постучатся времена...
...Если вынесу войну и голодок, Может быть, я подожду еще годок, Посмотрю на те невзрачные места, Где я рос и где боялся так хлыста, Побеседую с останками друзей Из ухтинских и устьвымских лагерей, - А когда пойдут свободно поезда, Я уеду из России навсегда! Я приеду в Византию и в Алжир, Хоть без денег, но заеду я в Каир, И увижу я над морем белый пар, За скалою, над которой Гибралтар! ...И настолько ведь останусь я дитя, Чтобы в Лувре восторгаться не грустя! И настолько ведь останусь я аскет, Чтоб надеяться на что-то в сорок лет, И настолько ведь останусь я собой, Чтобы вызвать всех католиков на бой! ...Но окажется, что Запад стар и груб, А противящийся вере — просто глуп, И окажется, что долгая зима Выжгла ярость безнадежного ума, И окажется вдали от русских мест Беспредметен и бездушен мой протест!.. ...Что ж я сделаю? Конечно, не вернусь! Но отчаянно напьюсь и застрелюсь, Чтоб не видеть беспощадной простоты Повсеместной безотрадной суеты, Чтоб озлобленностью мрачной и святой Не испортить чьей-то жизни молодой, И вдобавок, чтоб от праха моего Хоть России не досталось ничего!
Никогда я не брал сохи, Не касался труда ручного, Я читаю одни стихи, Только их — ничего другого... Но поскольку вожди хотят, Чтоб слова их всегда звучали, Каждый слесарь, каждый солдат Обучает меня морали: «В нашем обществе все равны И свободны — так учит Сталин. В нашем обществе все верны Коммунизму — так учит Сталин». ...И когда «мечту всех времен», Не нуждающуюся в защите, Мне суют как святой закон Да еще говорят: любите, — То, хотя для меня тюрьма — Это гибель, не просто кара, Я кричу: «Не хочу дерьма!» ...Словно я не боюсь удара, Словно право дразнить людей Для меня как искусство свято, Словно ругань моя умней Простоватых речей солдата... ...Что ж поделаешь, раз весна — Неизбежное время года, И одна только цель ясна, Неразумная цель — свобода!
Никогда я не брал сохи, Не касался труда ручного, Я читаю одни стихи, Только их — ничего другого... Но поскольку вожди хотят, Чтоб слова их всегда звучали, Каждый слесарь, каждый солдат Обучает меня морали: «В нашем обществе все равны И свободны — так учит Сталин. В нашем обществе все верны Коммунизму — так учит Сталин». ...И когда «мечту всех времен», Не нуждающуюся в защите, Мне суют как святой закон Да еще говорят: любите, — То, хотя для меня тюрьма — Это гибель, не просто кара, Я кричу: «Не хочу дерьма!» ...Словно я не боюсь удара, Словно право дразнить людей Для меня как искусство свято, Словно ругань моя умней Простоватых речей солдата... ...Что ж поделаешь, раз весна — Неизбежное время года, И одна только цель ясна, Неразумная цель — свобода!
В зоопарке, прославленном грозными львами, Плакал в низенькой клетке живой крокодил. Надоело ему в его маленькой яме Вспоминать пирамиды, Египет и Нил. И увидев меня, пригвожденного к раме, Он ко мне захотел и дополз до стекла, — Но сорвался и долго ушибся глазами О неровные, скользкие стены угла. ...Испугался, беспомощно дрогнул щеками, Задрожал, заскулил и исчез под водой... Я ж слегка побледнел и закрылся руками И, не помня дороги, вернулся домой. ...Солнце радужно пело, играя лучами, И меня увлекало игрою своей. И решил я заделать окно кирпичами, Но распался кирпич от оживших лучей, И, как прежде с Землей, я порвал с Небесами, Но решил уж не мстить, а спокойно заснул. И увидел: разбитый, с больными глазами, Задрожал, заскулил и в воде утонул... ...Над домами взыграло вечернее пламя, А когда, наконец, поглотила их мгла, Я проснулся и долго стучался глазами О холодные, жесткие стены угла...